![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elanorsvitlaЧи помічали ви коли-небудь таку річ, що в одних спільнотах вдається бути дотепним, немає труднощів у згадуванні імен акторів чи королів, назв брендів чи гуртів, мозок ні об що не спікається, а, крім того, відчуваєте себе нормальною людиною, не прибульцем, такою, яка причетна до того, до чого причетні інші люди, яка втикає в ті ж серіальчики й дивиться ті ж фільми, що й решта нормальних людей, у дечому обізнаною і з пристойними комунікативними навичками. В інших же спільнотах починає здаватися, що всі ваші медалі-дипломи-піейчді вам дали за гарні очі, а дві освіти в поті чола просто коту під хвіст, бо ім’я тієї акторки ви згадати не можете, Братів Карамазових ви так і не дочитали, а столицю Тринідаду і Табаго забули. Добре, що хоч знаєте, що країна така є. Й ось ви сидите з підібганим язиком, із враженням, що у вас пустота в голові й нульові комунікативні навички, і думаєте, wtf, чому так відбувається? Дуже хочеться розібратися, з чим пов’язані такі протилежні самовідчуття й чи причетна до цього ваша ерудиція.
Можна припустити, що коли відбуваються такі фейлові комунікаційні акти, вони означають одне: ваша голова — решето, а самообраз — відірваний від реальності. Бо людина, яка володіє знанням, вона і в Африці ним володітиме, і поміж музикантів, і поміж медиків, і поміж папуасів. Ну, сорі, якщо ви знаєте ідеї Ніцше, то ви їх знаєте. А якщо чули дзвін, та не знаєте, де він, то й не дивно, що не можете ініціювати про це розмову. Напрошується висновок про власне самодурство й невігластво, ретельно приховане за фактом знання про існування того ж Тринідаду, Богом забутої країни десь в Атлантичному чи то Тихому океані (якби ще згадати, у якому). Вкотре розвінчуєте ілюзію свого знання будь-чого й питаєте себе, а чи не граюся я в псевдоінтелектуалізм, а чи не треба мені піти кур’єром в Glovo, чи спарингувати в тенісі, а не вдавати із себе работніка гуманітарного труда й ще і сміти оприлюднювати результати своєї праці? У принципі, це може бути відповіддю на запитання. Але ця відповідь — у рамках самооб’єктивуючого непродуктивного дискурсу, коли хочеться виміряти невимірюване, тобто рівень знань, й оцінити те, що апріорі не варто оцінювати — саму/самого себе чи своїх співбесідників. Не базар усе ж. Тому, така відповідь не може влаштувати, хоч деякий здоровий глузд у ній є. Можна спробувати поглянути на цей феномен уже в суто психологічній площині, не вдаючись до цієї самооб’єктивуючої математики. А що якщо в цьому комунікаційному фейлі винні не лише ви, і ваша пам’ять та рівень знань тут ні до чого?
Чи не задумувалися ви, що комунікація з певним типом людей може виявляти не лише вашу власну обмеженість, а й обмеженість співбесідника? Тож, ви опиняєтеся в спільноті людей із кардинально іншої професійної сфери, або в спільноті людей об’єктивно менш освічених за вас, або ж, що найважливіше, ви спілкуєтеся з людиною з певною структурою особистості. Структура особистості цієї людини така, що вона може побачити лише те, що має в собі. Усе, що не вкладається в її сприйняття, вона або заперечує, або щиро не помічає. А крім того, не володіє мовою, якою володієте ви просто тому, що ваші мови дуже різні. І світовідчуття теж. От і стається так у такій компанії, що вам немає чого сказати. Що ви як німий, ніби щось та і знаєте, а сказати нічого не можете. А коли навіть знаєте й починаєте говорити власною мовою, на вас дивляться з нерозумінням, так, ніби іноземною мовою говорите. Думаю, що з такої ситуації є два виходи — спробувати перекласти вашу мову на мову співбесідника, або ж відмовитися від висловлювань, зайняти пасивну позицію і слухати лише те, що каже людина.
Перший, «перекладацький» варіант можливий за наявності у вас навички, або й таланту, переключатися з вашої мови, на мову співбесідника, зі складної філософської чи наукової мови на побутову. А найважче — це абстрагуватися від самоочевидності понять, якими оперуєте, і пояснити їх описово. Ну, скажімо, якщо слово «емпіричний» є органічним у вашому світоописі, то треба швидко зметикувати, що у світоописі співбесідника може не бути такої категорії, а в мові — такого слова, тому про це треба сказати якось інакше. Ще один шлях — це спробувати спочатку пояснити категорії, якими оперуєте, а тоді ними висловити свою думку. Та це занадто часоємний та енергоємний процес, який часто геть не пасує до розслабленої комунікації ввечері після робочого дня.
Другий варіант — це той, який найчастіше природно виходить, коли спілкуєтеся з такою людиною. Ви відчуваєте, що навіть якщо і висловите щось, вона навряд чи зрозуміє, про що йдеться. Тому ви природно віддаєте віжки комунікаційного правління їй. Відповідно, вона пропонує до обговорення те, що містить. І навіть якщо ви знаєте багато і є досить ерудованою людиною, а ваш співбесідник знає об’єктивно менше, то в цій ситуації на ваше знання перевірятиметься вміст її свідомості, а тому проявиться виключно ваше невігластво, не її. Ваш вміст опиняється за бортом, він стає невидимим у такому акті комунікації. За теорією ймовірності серед того, що присутнє у світі цієї людини, справді може бути багато речей, яких ви не знаєте. Наприклад, ви досить багато читали класичної літератури, тоді як співбесідник читав значно менше й безсистемно. Й ось він видобув із пам’яті одне з оповідань Бальзака, яке якось випадково прочитав десять років тому. А саме його ви не читали, от халепа. Ось ви й сидите з застібнутим ротом, бо знайомилися з іншими його оповідання, та про них ви не можете поговорити, бо співбесідник із ними не знайомий. Це справді може викликати у вас враження, що ви — обмежена людина, яка навіть «Червоний готель» Бальзака не читала. А помножте це на інтелектуальні комплекси, і відчуття невігластва вам гарантоване. Можливо, саме через відчуття власної обмеженості блокується пам’ять, коли неможливо згадати назву фільму чи якусь ідею, яка за інших обставин природно й легко була би добута з пам’яті і вплетена в розмову. Щоби зрозуміти краще цей механізм, варто подивитися на протилежну ситуацію, коли спілкуючись із людиною ви не відчуваєте себе незнайкою на місяці.
Коли спілкуєтеся з тими, чий світ за розміром дорівнює вашому, або ж перевищує його, а також із тими, хто відкриті і спрямовані на освоєння нового, виникає інша ситуація. По-перше, людині цікавий вміст вашої свідомості. Навіть якщо щось із нього вона не розуміє чи не знає, вона з цікавістю вислухає. По-друге, у такій комунікації починає дуже гарно працювати правило «чим більше я знаю, тим більше я не знаю», тому розмову вже можна будувати не лише на знанні, але й на незнанні. «Так, я не знаю, який ізотоп урану найкраще підходить для виробництва енергії, але якщо ти це знаєш, ти можеш мені розказати і я це зрозумію, бо, як мінімум, я знаю, що таке ізотоп, і що їх буває багато». Так само з тими ж Карамазовими — «Так, я їх не дочитала до кінця, та в мене є шанс дізнатися від тебе, чим закінчилися надривні сімейні перипетії. А тобі, швидше за все, цікаво буде поринути у свої враження від прочитаного твору й розказати мені, чим вони врешті-решт скінчилися». Коли ваш вміст знаходить відгук у іншій людині, то все, що знаєте, актуалізується, а не пасивно сидить в голові, не маючи можливості бути висловленим. Ось і виникає протилежне враження про себе, що ви все ж щось набули за життя й щось знаєте, хай так поверхово, хай так недосконало, але знаєте. Спілкування з такою людиною, можливо, проявить ще більше невігластва у вас, бо «чим більше я знаю…» далі знаєте. Та ви не будете себе відчувати інтелектуальним банкрутом і пам’ять ваша не буде блокуватися інтелектуальним комплексом.
Тож дуже часто відчуття власного невігластва в спілкуванні виявляється абсолютно не пов’язаними з рівнем освіти, знань, кругозору, а просто залежить від людини, з якою ви спілкуєтеся в цей момент. «А навіщо спілкуватися з тими, з ким перетворюєшся на собаку, коли все розумієш, а нічого сказати не можеш?» — можливо, спитаєте ви. Та хоча б тому, щоб або вчитися доносити своє незалежно від того, хто перед вами, прокачувати «перекладацькі навички», або самому не перетворюватися на людину, яка не здатна відкритися до того, чого в ній ще немає, і дізнатися, що крім «Шагреневої шкіри» у Бальзака є багато інших цікавих оповідань.
no subject
Date: 2020-10-30 07:23 pm (UTC)Поэтому, например, лучшее в истории Европы - классическое образование никогда не было "информативным". Из трех разновидностей - Buildung, training, informing - оно принадлежит к первому типу: строительство личности. Математика, греческий, латынь - и, практически, все; остальное - факультативно. Оно выстраивало личность через дрессировку ума (математика) и осознание основ европейской цивилизации (а они - в античности); а уж прочтет эта личность рассказ второсортного писателя Бальзака или запомнит столицу Тринидада и Тобаго - не так важно. Если будет нужно - прочтет, нет - пройдет мимо. Умение фильтровать, выбирать нужное и игнорировать ненужное - тоже часть настоящей образованности. Неумение это делать, т.е. тот самый "энциклопедизм" - признак плохой образованности.
Другой, по-моему, важный критерий настоящей образованности - это не количество познанного, а состояние роста или стагнации. Если человек растет и учится, с ним все в порядке. Остановился - считай, конченый человек. Потому что кто не растет - тот деградирует. Хорошо образованный - растет и учится; плохо образованный - блещет нахватанными знаниями в разговоре.
Знание и образованность - все-таки не в том, чтобы блистать в разговоре малоизвестной информацией, а в том, чтобы она работала, участвовала в мировоззренческой работе. Вне этой системной мысли - кому нужна эта столица Тринидада? Мертвый груз.
Я легко прощаю другим (и себе) незнание определенных вещей, нечтение какого-то автора ("как можно такое не читать!!! Ужас!!!"), неприпоминание того, что там впадает в Каспийское море. Но "кашу в голове" (отсутствие системного мировоззрения, продуманных понятий об этике и эстетике) и "кашу во рту" (неслышание своего языка, разговор на бессмысленном журналистском волапюке) - уже "не прощаю", т.е. человек более не интересен, мнениям его грош цена.
А в разговоре все складывается по-разному: с кем-то интересно поговорить, с кем-то интересно помолчать-послушать (второе всегда лучше). Это не предмет для переживаний, запугивания себя и "комплексов недоучки".
no subject
Date: 2020-10-30 10:02 pm (UTC)Вот пока Вам писала ответ, пришел мне еще один вопрос - возможно, иметь знание еще не означает уметь им пользоваться? Тогда возникает вопрос - почему с одними людьми получается пользоваться знаниями, а с другими нет. Или не так: если не со всеми получается пользоваться знаниями, значит их просто нет? (К слову вспомнился Водовозов, который однажды выдал "Если человеку дали медицинское образование, это еще не означает, что он его взял", но это так, лирическое отступление). Вопросы не к Вам, конечно. Да и вообще не в знаниях дело. Что-то тут другое работает. Буду думать дальше, как описать это. Спасибо за то, что вдохновили на рефлексии.
no subject
Date: 2020-10-31 12:28 am (UTC)Я заговорил об образовании, а не о психологии эрудированного общения (о котором писали Вы) только потому, что правильный угол зрения на образование заранее снимает психологические проблемы в общении.
Я, разумеется, тоже испытывал сложные чувства в подобных ситуациях. Я никогда не был и не считал себя эрудитом, и мне часто было стыдно за себя, особенно когда собеседники усиленно жали на педаль эрудиции, исполняли виртуозные пассажи на клавиатуре цитат.
Сейчас я понимаю, как пошлы были эти люди, распускавшие павлиньи перья и намеренно подавлявшие собеседников. Это были люди-пустоцветы, болтуны и манипуляторы.
С другой стороны, я комфортно чувствовал себя среди людей супер-эрудированных, чей энциклопедизм был естественной частью их личности и необходимой частью их работы. Мне посчастливилось многих из них слушать в юности, в Московском университете в конце 80-х, когда из опалы вышли лучшие гуманитарии тех лет – Аверинцев, Гаспаров и еще десятка два человек такого же калибра.
С ними было очень легко и приятно разговаривать, никакой «ярмарки тщеславия». И говорить, и слушать. Такие люди никогда не распускают перья, т.к. по-настоящему понимают, что мы ВСЕ далеки от всезнания, и человеку, живущему на 3-м этаже, глупо чваниться перед живущим на 1-м этаже: мол, я ближе к Солнцу, чем ты.
Это я к тому, что если Вам было неловко в каких-то разговорах, причина могла быть в том, что собеседник манипулировал, нарочно распускал перья, пытался подавить. Этим обычно занимаются люди поверхностно-образованные, которые нахватались там-сям «редких» знаний и теперь обстреливают ими собеседников. Как правило, настоящие знатоки разговаривают просто, без павлиньих перьев (потому что разговаривать надо просто!), и с ними никаких сложностей не бывает.
Что касается знания и умения им пользоваться – это излюбленная тема древней философии, и китайской, и греческой. Сократу говорили «я знаю как правильно, но вести себя так у меня не получается», а он – «значит, не знаешь». Знание – это когда и вести себя тоже получается; это часть личности.
Ровно те же разговоры вел Конфуций с учениками. У него было в группе несколько «софистов», «эрудитов», «специалистов по мудрости» (самый знаменитый – Цзыгун), и он их постоянно осаживал: не бывает такой вещи, как «специалист по мудрости». Если нет единства между тем, что ты знаешь, и как себя ведешь, это фейк, а не знание.
Знание – это когда узнанное меняет твою жизнь и становится ее частью. Все остальное – «информированность»: пожал плечами и забыл. Это общеизвестные банальности, но люди забывают освежать их понимание.
Труднее всего это дается людям, выросшим в СССР, где двоедушие было привычной формой выживания. Они «в теории» все понимают, но будут страшно удивлены, если сказать им, что и вести себя не худо бы так же. Впрочем, не только советские; все гуманитарное знание сильно сместилось в сторону софистики: «специалисты по мудрости» вытеснили «носителей мудрости». Дурно понятая «научная объективность» извиняет человека, позволяет не прикладывать знание к себе. «А я – что? Я только наблюдатель.»
Кстати, энциклопедизм – это и есть такое «отчужденное знание»: оно отделено от личности, не тревожит ее, не участвует в построении мировоззрения, а накапливается просто так – покрасоваться. Как костюмы или платья в гардеробе модника/-цы.
Но вообще – для равновесия надо сказать, что многознание все-таки научает уму, если он активный. Сам труд узнавания научает. По себе могу сказать: мои китайские штудии, начавшиеся года полтора назад, изменили меня довольно сильно. Понимание многих вещей сделало рывок вперед.
Многие извиняют свою леность и нелюбопытство этой фразой Гераклита про многознание. Мне кажется, знать стоит не только нужное, а чуточку больше: чтобы осознать границы «нужного», и какие земли лежат по ту сторону. Некоторая избыточность познаний расширяет пространство, в котором живешь, наполняет его воздухом и светом, делает объемным и красочным. Хотя - что я говорю: Вы это не хуже меня понимаете.
no subject
Date: 2020-11-01 05:11 pm (UTC)“исполняли виртуозные пассажи на клавиатуре цитат” – как красиво сказано. Да, смешны и пошлы люди, которые преднамеренно подавляют собеседника, и те, которые не подавляют, но как бы хвастаются своей эрудицией. Другое дело, когда эта игра на клавиатуре цитат – органическая часть личности человека. И тут, на этом этапе, Вы высказали очень важную вещь. Никогда не хотела превращать этот блог, который был задуман просто как депозитарий, в комнату психотерапии, но если уж побочным эффектом обсуждений иногда является душелечение, то, думаю, стоит позволить этому быть. Надеюсь, Вас это не смутит. Так вот. То, что знание только тогда является знанием, когда становится частью личности, знала. Моя проблема была в том, что почему-то считала, что теоретически достоянием моей личности должно быть больше знания *иронично ржущий смайлик*. А считала так потому, что очень долго не могла отделить социальный образ от себя самой. Якобы если ты 6 лет провел в университете, ты просто обречен быть эрудитом *еще один иронично улыбающийся смайлик*. Иными словами, не отдавала себе отчет в том, что многое потребляемое мною знание потребляется не моей личностью, а в силу социальных факторов – определенной функции в институции, где работаю, под натиском ожиданий общества, родителей и т. д. (что считаю глубоким харамом и уже изменила к этому отношение). Вот и попадала часто в ситуации, когда по статусу положено знать, а не знаю. Вы описали те ситуации, когда перед вами нахватавшийся цитат павлин, в компании которого вы не очень уютно себя чувствовали, а мои вдохновители на этот текст были обычными людьми на самом деле, не те, который умничали и преднамеренно желали блестать интеллектом. Скорее, я понимала, что тут я должна была бы что-то человеку квалифицировано объяснить, или вступить в спор, если чушь говорит, но очень часто этого не получалось, хотя думала, что должно получаться. То есть для меня прояснилась одна простая вещь, что пользоваться можно действительно только тем, что становится частью твоей личности. А все остальное, пусть даже добытое тяжким трудом и с огромными затратами времени, ничего не стоит, если оно не становиться частью тебя.
«С другой стороны, я комфортно чувствовал себя среди людей супер-эрудированных, чей энциклопедизм был естественной частью их личности и необходимой частью их работы» - вот все таки есть какой-то такой парадокс, что с супер-эрудированными может быть даже легче, чем с обычными. Но я не об этом. Так прекрасно, что Вам посчастливилось слушать таких людей. Если бы родилась чуть раньше, могла бы тоже попасть на лекцию Аверинцива в нашем университете. Он приезжал в Киев. У меня счет, к сожалению, не на десятки. В прошлом году к нам Винсент Декомб приезжал. Тоже было историческое для меня событие. Так что Вы действительно очень счастливый человек.
О двоедушие в СССР слышала. Возможно, родители, выросшие в СССР, безсознательно передали мне свое двоедушное супер-эго, хотя конечно, ни в коем случае их не обвиняю в этом. Иначе как объяснить такой долгий путь к осознанию всего, о чем выше рассуждали. И да, согласна с вами, что гуманитарная наука не то, чтобы формализмом грешит, а почему-то не понимает, что если изучаемое не воплощается в жизни, то зачем это изучать вообще? По крайней мере философии это точно касается. У нас так много историков философии, которые всю жизнь посвящают протаптыванию стези своей узкой специализации и становятся лучшими специалистами по Канту или Гусерлю, но при этом так мало собственно философов. Не говорю, что первые не нужны, но действительно некий дисбаланс получается, как будто люди забыли, что философия - это «любовь к мудрости», а не «любовь к мудрости определенного философа».
«многознание все-таки научает уму, если он активный» - да, это правда в контексте всего сказанного Вами. Если знание меняет личность, то конечно научает. Если начали китайские штудии (что достойно большого уважения), то это означает ведь не только то, что вы начинаете больше знать о Китае, о его династиях и символах, а то, что погружаетесь в другой мир с совершенно другой парадигмой восприятия действительности, которую, если почувствовать, можно порядочно расширить свой собственный мир.
Да, и про «знать нужное» … Мне кажется, утилитарный подход к знанию возможен и даже, наверное, продуктивен. Но я вот точно уверена, что при таком подходе человек никогда не создаст что-то трансформируещее или гениальное. Он будет просто выгодным функционером для какой-то системы.
Спасибо за поддерживающие слова и просветления, которые приходят.
no subject
Date: 2020-11-02 08:32 pm (UTC)Разборчивость – это всегда узость. Но узость – не всегда разборчивость. Иногда просто «мы ленивы и нелюбопытны». Так, забавным образом, многие российские интеллигенты, травмированные советским образованием, сегодня считают себя традиционалистами и носителями консервативных ценностей. Люди, выросшие на созерцании гипсовых колонн парткомовских зданий, считают себя ценителями античности; не читавшие ничего, кроме школьной классики, считают себя хранителями высокой литературной традиции и т.д.
Поэтому забрасывать сети как можно шире и вытаскивать на берег как можно больше улова – естественное занятие для университетских лет. И правильная постановка задачи. Вам не за что себя упрекать.
Но это занятие, чреватое опасностями. Легко попасть под соблазн догматизма, сектантства, а еще больше – перед лицом такой пестроты «информации» – под соблазн постмодернистского цинизма, особенно свойственный искусствоведам (литературо-, музыко-...). Таких ловушек много, нужна какая-то защита. Если я немножко идеализирую классическое образование, то потому, что оно выполняет главную функцию образования – учит человека учиться и, что важнее всего, снабжает набором прививок и антидотов, как раз для защиты от соблазнов. Гуманитарное знание – это минное поле; классическое образование выдает «карту минного поля». Выстраивает систему понятий об истории, этике, искусстве, политике, которая, как меловой круг в «Вие», выдержит напор любых «демонов». Хотя, конечно, полностью уберечься невозможно.
***
Мой личный опыт мне говорит, что на университет слишком уж полагаться не стоит. Лучшее, что я имею, я получил от личностей, Мастеров. Либо в самостоятельных штудиях. В Московском университете я вольнослушательствовал около 8 лет (я не филолог, не историк, не гуманитарий; я «ремесленник» из другой области): просто ходил на лекции и семинары со студентами («можно я к вам похожу?»), учил древние языки и делал «домашние задания»; но выбирал только лучшее и игнорировал всю эту «красную сволочь», которая тогда доминировала в жизни МГУ.
Университет сегодня – это диплом и социализация на 80% плюс образование на 20%. Учеба, личный рост все более становится частным делом частного человека. Культурную нишу в толще дикарства приходится вырубать для себя собственными руками.
***
«Почему мне этого никто не сказал раньше?» - одна из моих самых постоянных мыслей, когда узнаю или понимаю что-то, казалось бы, элементарное и базовое. Особенно часто повторяю эти слова в последние годы: конфуцианские штудии сильно продвинули мое понимание базовых вещей.
Отчасти – тут вина бэкграунда: советской школы, которая была не школой, а чем-то другим, и советского гуманитарного образования, которое тоже было чем-то другим. Этот мир никуда не делся, его воздействие не прекратилось. Нам до сих пор приходится не просто учиться, проходить естественный путь роста, но еще и «выпрямлять искривленное». До элементарных и базовых вещей приходится добираться, как до тайн за семью печатями; как находить нужную вещь на захламленном чердаке.
Противоестественное тоталитарное государство начинало с атаки на систему понятий о правильном и прекрасном, на традицию, семью, культуру. Перевернуло систему ценностей, как в девизе ведьм из Макбета: “fair is foul and foul is fair” (прямо гимн СССР). Гуманитарное мышление – это территория свободы и самоопределения человека; бедой было то, что его превратили в инструмент индоктринации и контроля. Гуманитариев вынудили предать свою миссию и превратиться в проституток, в прислугу режима. Объяснять самые важные (!) для человека вещи так, как приказывало начальство. И этот перевернутый мир, этическое зазеркалье, никуда не делся.
Исправное лучше чем исправленное, а прямое лучше, чем выпрямленное. Но постсоветское гуманитарное знание, кажется, даже на выпрямленное еще не тянет.
Конечно, нам сегодня, спустя 35 лет, глупо строить из себя «жертву режима». Но надо трезво отдавать себе отчет, что этот бэкграунд сильно удлинил и затруднил наш путь к пониманию элементарных вещей. Мы могли бы надеяться, что нашим детям уже не придется идти этим длинным путем. Но, кажется, это не так. Современный мир перенимает советский опыт индоктринации и достигает на этом пути гораздо большего успеха. Так что нет, проще следующим поколениям не будет. Только труднее.